Неточные совпадения
Сын бросился к нему, старик лежал без чувств и без дыхания, паралич его
ударил.
Словом сказать, мы целый час провели и не заметили, как время прошло. К сожалению, раздалось призывное: pst! — и Струнников стремительно вскочил и исчез. Мы, с своей стороны, покинули Эвиан и, переезжая на пароходе, рассуждали о том, как приятно встретить на чужбине соотечественника и какие быстрые успехи делает Россия, наглядно доказывая, что в качестве «гарсонов»
сыны ее в грязь лицом не
ударят.
Вообще, хоть я не горжусь своими знаниями, но нахожу, что тех, какими я обладаю, совершенно достаточно, чтобы не
ударить лицом в грязь. Что же касается до того, что ты называешь les choses de l'actualite, [злобой дня (франц.)] то, для ознакомления с ними, я, немедленно по прибытии к полку, выписал себе «
Сын отечества» за весь прошлый год. Все же это получше «Городских и иногородных афиш», которыми пробавляетесь ты и Butor в тиши уединения.
— Можно! Помнишь, ты меня, бывало, от мужа моего прятала? Ну, теперь я тебя от нужды спрячу… Тебе все должны помочь, потому — твой
сын за общественное дело пропадает. Хороший парень он у тебя, это все говорят, как одна душа, и все его жалеют. Я скажу — от арестов этих добра начальству не будет, — ты погляди, что на фабрике делается? Нехорошо говорят, милая! Они там, начальники, думают — укусили человека за пятку, далеко не уйдет! Ан выходит так, что десяток
ударили — сотни рассердились!
— Боялся, что
ударит офицер! Он — чернобородый, толстый, пальцы у него в шерсти, а на носу — черные очки, точно — безглазый. Кричал, топал ногами! В тюрьме сгною, говорит! А меня никогда не били, ни отец, ни мать, я — один
сын, они меня любили.
— Так! — сказал Рыбин,
ударив ладонью по столу. — Я это сразу понял, как увидал тебя, — зачем тебе идти сюда, коли не для этого? Видали?
Сына выбили из ряда — мать на его место встала!
— Ну, сударка, теперь только распоясывайся! Любо было кататься, — попробуй-ка саночки повозить! Попробуй! попробуй! Я вот трех
сынов да дочку вырастила, да пятерых детей маленькими схоронила — я знаю! Вот они где у нас, мужчинки-то, сидят! — прибавила она,
ударяя себя кулаком по затылку.
Сын молча взял цеп, и работа пошла в четыре цепа: трап, та-па-тап, трап, та-па-тап… Трап! —
ударял после трех раз тяжелый цеп старика.
Но в это время уже Гудаевская вбежала в кабинет, бросила Лизу отцу, вытащила
сына из-под стола,
ударила его по щeке, схватила за руку и повлекла за собою, крича...
Так стреляй в Кончака. государь,
С дальних гор на ворога
ударьЗа Русскую землю,
За Игоревы раны —
Удалого
сына Святославича!
Но иностранцы, гонимые скукой, шатались повсюду, заглядывали во все дворы и, конечно, заглянули и к ней: она была дома, она видела гримасы брезгливости и отвращения на сытых лицах этих праздных людей, слышала, как они говорили о ее
сыне, кривя губы и прищурив глаза. Особенно
ударили ее в сердце несколько слов, сказанных презрительно, враждебно, с явным торжеством.
— Вы все знаете Петрушку Филимонова, знаете, что это первый мошенник в улице… А кто скажет худо про его
сына? Ну, вот вам
сын — избитый лежит, может, на всю жизнь изувеченный, — а отцу его за это ничего не будет. Я же один раз
ударил Петрушку — и меня осудят… Хорошо это? По правде это будет? И так во всём — одному дана полная воля, а другой не посмей бровью шевелить…
— А что ты сам за себя отвечаешь — это хорошо. Там господь знает, что выйдет из тебя, а пока… ничего! Дело не малое, ежели человек за свои поступки сам платить хочет, своей шкурой… Другой бы, на твоем месте, сослался на товарищей, а ты говоришь — я сам… Так и надо, Фома!.. Ты в грехе, ты и в ответе… Что, — Чумаков-то… не того… не
ударил тебя? — с расстановкой спросил Игнат
сына.
— Если б покойник Игнат прочитал в газете о безобразной жизни своего
сына — убил бы он Фомку! — говорил Маякин,
ударяя кулаком по столу. — Ведь как расписали? Срам!
«Помнишь, ты, пьяный, на ярмарке, каялся людям, что принёс в жертву
сына, как Авраам Исаака, а мальчишку Никонова вместо барана подсунули тебе, помнишь? Верно это, верно! И за это, за правду, ты меня бутылкой
ударил. Эх, задавил ты меня, погубил! И меня ты в жертву принёс. А — кому жертва, кому? Рогатому богу, о котором Никита говорил? Ему? Эх ты…»
— Наша, — согласно кричали кожевники, тоже не трезвые, и, встречая ткачей, врагов своих, затевали с ними драки,
ударили палкой доктора Яковлева, бросили в Оку старика аптекаря; Житейкин долго гонялся по городу за
сыном его, дважды разрядил вслед ему ружьё, но — не попал, а только поранил дробью спину портного Брускова.
Он как-то не доглядел, когда именно Илья превратился во взрослого человека. Не одно это событие прошло незаметно; так же незаметно Наталья просватала и выдала замуж дочь Елену в губернию за бойкого парня с чёрненькими усиками,
сына богатого ювелира; так же, между прочим, умерла наконец, задохнулась тёща, знойным полуднем июня, перед грозою; ещё не успели положить её на кровать, как где-то близко
ударил гром, напугав всех.
Отец
ударил палкой по стволу, она переломилась; бросив обломок её к ногам
сына так, что обломок косо, кверху зелёным шаром, воткнулся в песок, Пётр Артамонов пригрозил...
3<-ий>. Ни мало. Ни разу меня не
ударил. Проклясть
сына, ехать в гости, эти две вещи для него так близки между собою, как выпить стакан вина и стакан воды.
Но на этот раз, — конечно, говоря относительно, — во всей деревне не было такого раздолья, как в одной избе кузнеца Силантия; немудрено:
сыновей женить ведь не бог знает сколько раз в жизни прилучится, а у Силантия, как ведомо, всего-то был один. Несмотря на то что старику больно не по нраву приходилась невеста, однако он, по-видимому, не хотел из-за нее
ударить лицом в грязь и свадьбу решился сыграть на славу.
Бурмистр. Да как же, судырь, не баловать, помилуйте! Дворня теперь тоже: то папенькин камердинер, значит, и все семейство его палец о палец не
ударит, то маменькина ключница, и той семья на том же положеньи. Я сам, господи, одному старому господину моему служил без году пятьдесят годов, да что ж из того?.. Должен, сколько только сил наших хватает, служить: и сам я, и жена-старуха, и
сын али дочь, в какую только должность назначат! Верный раб, и по святому писанию, не жалеет живота своего для господина.
Когда эта жена явилась с тем, чтобы донести на него, — его
ударил паралич, бабушка сейчас же отдала претендентке свое именьице в Курляндии и осталась при разбитом и была его ангелом, а потом удивительно воспитала
сына Андрея и дочерей — Генриету и Августу, которая была матерью кузины Авроры и жила за Митавой.
И вот господь, во святом гневе своем, напомнил ему, через
сына,
ударил его по сердцу справедливой карой своей… Так, господи!..
—
Сын тут ни при чем… А что я
ударил тебя — сама виновата, зачем дразнила?
Сын приехал из города к отцу в деревню. Отец сказал: «Нынче покос, возьми грабли и пойдем, пособи мне». А
сыну не хотелось работать, он и говорит: «Я учился наукам, а все мужицкие слова забыл; что такое грабли?» Только он пошел по двору, наступил на грабли; они его
ударили в лоб. Тогда он и вспомнил, что такое грабли, хватился за лоб и говорит: «И что за дурак тут грабли бросил!»
А в гостиной Ниночка тихо рассказывала студенту о том, что было семь лет тому назад. Тогда Николай за одну историю был уволен с несколькими товарищами из Технологического института, и только связи отца спасли его от большого наказания. При горячем объяснении с
сыном вспыльчивый Александр Антонович
ударил его, и в тот же вечер Николай ушел из дому и вернулся только сегодня. И оба — и рассказчица и слушатель — качали головами и понижали голос, и студент для ободрения Ниночки даже взял ее руку в свою и гладил.
И старший
сын перестал хозяйничать, и деревню сселили, а лозина все росла на чистом поле. Чужие мужики ездили, рубили ее — опа все росла. Грозой
ударило в лозину; она справилась боковыми сучьями, и все росла и цвела. Один мужик хотел срубить ее на колоду, да бросил; она была дюже гнила. Лозина свалилась на бок и держалась только одним боком, а все росла, и все каждый год прилетали пчелы обирать с ее цветов поноску.
Вскочил блаженненький с могилы, замахал руками,
ударяя себя по бедрам ровно крыльями, запел петухом и плюнул на ребенка. Не отерла мать личика
сыну своему, радость разлилась по лицу ее, стала она набожно креститься и целовать своего первенца. Окружив счастливую мать, бабы заговорили...
Ударили в колокол к обедне. Стараниями усердного служителя приведена она в себя. Она перекрестилась, стала на колена, схватила
сына и, наклонив его голову на могилу, говорила ему, нередко прерывая свою речь рыданиями...
— «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего», — вдруг
ударил он на слове своего, — «яко мать во объятия усердных
сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: Осанна, благословен грядый!» — Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Сын опять ускользал от него, и не к чему было придраться, чтобы накричать на него, затопать ногами, даже, быть может,
ударить его, но найти что-то нужное, без чего нельзя жить.